Дневник писателя
🕒 24 ч. 8 мин.
1:30:54
001
09:31
002
12:44
003
31:52
004
28:51
005
28:01
006
14:53
007
24:47
008
32:23
009
06:22
010
03:47
011
09:53
012
03:33
013
02:51
014
25:47
015
17:41
016
15:58
017
10:16
018
09:49
019
12:08
020
06:15
021
16:17
022
18:52
023
14:51
024
11:44
025
04:18
026
04:19
027
11:42
028
21:58
029
04:34
030
04:30
031
03:23
032
06:17
033
14:39
034
12:36
035
12:28
036
17:49
037
02:28
038
05:36
039
12:47
040
15:25
041
12:01
042
11:39
043
10:34
044
06:20
045
14:51
046
04:16
047
06:23
048
09:05
049
06:04
050
04:26
051
11:50
052
10:41
053
19:52
054
06:50
055
14:06
056
10:50
057
10:35
058
10:08
059
10:58
060
07:02
061
10:52
062
16:22
063
07:34
064
06:56
065
06:37
066
08:08
067
19:51
068
20:22
069
09:27
070
10:43
071
08:11
072
07:21
073
12:11
074
15:27
075
11:12
076
09:26
077
08:41
078
16:29
079
10:02
080
11:33
081
11:49
082
09:57
083
11:45
084
12:45
085
11:29
086
06:46
087
09:42
088
05:38
089
18:17
090
16:40
091
24:50
092
11:13
093
19:35
094
22:35
095
16:24
096
04:50
097
11:24
098
13:47
099
10:48
100
09:07
101
04:46
102
14:07
103
12:02
104
09:09
105
19:52
106
10:55
107
09:16
108
24:00
109
40:11
110
04:18
111
💬 Описание аудиокниги
В настоящий сборник включены основные публицистические произведения Достоевского, представляющие интерес для широкого круга читателей. Тексты печатаются по изданию: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1972–1987. Тексты печатаются в сокращении. Сокращения обозначены угловыми скобками. Комментарии к указанному изданию послужили основой для данных примечаний. Объем книги не позволяет издать «Дневник писателя» полностью. Поэтому в нее не вошли произведения, требующие подробных комментариев академического типа и специальной читательской подготовки. Само перечисление исключенных глав («Три идеи», «Из книги предсказаний Иоанна Лихтенбергера, 1528 года», «Германский мировой вопрос. Германия – страна протестующая», «Черное войско. Мнение легионов как новый элемент цивилизации», «Мечты о Европе», «Римские клерикалы у нас в России», «О том, что думает теперь Австрия» и т. п.) говорит о том, что в них речь идет преимущественно об узко или, напротив, глобально политических вопросах, либо потерявших свою актуальность, либо предполагающих глубочайшее знание мировой истории. К тому же время не подтвердило отдельные прогнозы Достоевского, в которых отразилась запутанность происходивших в его время социальных процессов, имевших весьма сложную генеалогию. Противоречивость реальной исторической обстановки 60—70-х годов необходимо иметь в виду и тогда, когда, например, Достоевский на страницах «Дневника» вступает в философско-публицистическую полемику с Белинским или Герценом, Чернышевским или Салтыковым-Щедриным по вопросам духовного обновления общества и ведущих к нему путей. «Противоположение между олимпическим величием теории и болезненной чувствительностью жизни и составляет болящую рану современного человека» – так характеризовал одну из важнейших особенностей этой обстановки Салтыков-Щедрин. Достоевский отдавал должную дань «величию теории» поборников справедливого общественного переустройства, и у него можно встретить весьма прочувствованные слова о них. Например, он называл Добролюбова «бойцом за правду», а о Белинском в полемике с либералами писал: «…самые заблуждения Белинского, если только они есть, выше вашей правды, да и всего, что вы натворили и написали». Однако Достоевский не мог не видеть «болящую рану» жизни, когда высокие идеи истины, добра и справедливости компрометировались «нигилятиной 60-х годов», практическим осуществлением якобинских призывов Бакунина, Ткачева, Нечаева. Такое смещение или его потенциальная возможность вызывали у Достоевского резкое неприятие. Подобная позиция характерна для Достоевского и по отношению ко всякому общественному направлению. Размышляя над декабристским движением, он отмечал: «Меж тем с исчезновением декабристов – исчез как бы чистый элемент из дворянства. Остался цинизм: нет, дескать, честно-то, видно, не проживешь… Это до того опоганило, что, когда раскусили Белинского, – все повалило за ним…» Так писатель признает, что после поражения декабристов «чистый элемент» общества пошел за Белинским. И именно повторение истории, происходившее на его глазах растворение «чистого элемента» в деяниях примазывавшихся к демократическому движению авантюристов и беспокоило его больше всего. Это же беспокойство («считаю себя всех либеральнее, хотя бы по тому одному, что совсем не желаю успокаиваться») обнаруживается у Достоевского и по отношению к либералам, которые «выкидывают иногда такие либерализмы, что и самому страшному деспотизму и насилию не придумать». С точки зрения свободного развития народа и искажения высоких идей не жаловал Достоевский и консервативную часть современного ему общества: «…сколько подлецов к ней примкнули». И хотя в пылу полемики и страстной жажды справедливости Достоевский мог и противоречить самому себе, и заблуждаться, то были заблуждения взыскующего истину мудрого человека, из которого никогда не исчезал «чистый элемент». Подобные противоречия и следует иметь в виду читателю, когда он будет знакомиться с «Дневником писателя».